3
Спустя месяца пять-шесть в Киев приехал некий, назвавшийся гр. Скворцовым или Соколовым, если я не ошибаюсь, и зашел ко мне на квартиру. Он представился мне служащим главной конторы «Антиквариат» в Москве. По его словам, фирма хотела бы иметь на Украине агента по закупке старинных вещей, слышала о моих знаниях этого дела, а потому он просит сообщить, согласен ли буду я принципиально принять это место и, в случае вызова, приеду ли я в Москву. Ввиду того, что я был без работы, я согласился на это предложение. Спустя месяц или два я неожиданно получил телеграмму от Антиквариата с вызовом меня в Москву. Ввиду болезни у меня носа (рак) я не мог выехать сейчас. После этого я получил вторую телеграмму, вместо ответа на каковую я выехал в г.Москву. Там в конторе я вел переговоры с директором «Антиквариата» Гинзбургом. Переговоры закончились приемом меня на службу. В переговорах принимал участие и заместитель директора т.Брук. По завершении переговоров я вместе с т.Бруком выехали в г.Киев для осмотра ценной мебели в б.имении Щербатовой в г.Немирове, а затем т.Брук выехал в г.Харьков, где и заключил с Укргосторгом договор на закупку старины в пределах Украины.
В бытность мою в г.Житомире в первый раз в первый раз в 1928 году вместе с комиссией по отбору для экспорта вещей Житомирских музеев, в которую входили т.т. [Ф.Л.] Эрнст (в качестве охраны старины) и [Еф.Гр.] Белоцерковский, заведовавший группой антиквариата, разыгрался такой инциндент. В музее – картинной галлерее в Житомире нас встретили представитель Губполитпросвета, фамилии которого я сейчас не помню, и хранитель галлереи т.Антонов [53]. Когда мы объяснили этим лицам цель нашего приезда – наметить лишь вещи, годные для экспорта, а не брать их с собой, эти лица стали протестовать вплоть до отказа показать нам музей, и только вмешательство т.Эрнста, подчеркнувшего свою роль инспектора по охране музеев, позволило нам осмотреть вещи.
Отметка каких-либо вещей вызывала бурю негодования со стороны т.Антонова. По выходе нашем из музея по нашему адресу из уст представителя Губполитпросвета извергались оскорбительные и ругательные фразы, вроде «грабителей» и т.п. Я тогда же указывал т. [Еф.Гр.] Белоцерковскому на необходимость обратить серьезное внимание на этот инцидент. Надо сказать, что во второй наш приезд в г.Житомир, в присутствии т.Зуммера, гр. Антонов держал себя уже вполне корректно.
Участвовал я также в комиссиях по изъятию ценностей из Лаврского музея [54], Картинной галлереи и Музея ВУАН“а в Киеве. В первый раз из Лаврского музея нами было изъято много парчи церковной старинной, бриллиантовых оправ на икону, частично золото и серебр.[яные] немецкие кружки. Во второй раз золотая чаша весом около 10 фунтов, много парчевых риз (около 150 шт.[ук]), три серебр.[яные] предмета (кружки) и слоновой кости иконка. Из Картинной галлереи были взяты картины, бронза 18 века и мебель. В Музее ВУАН“а две картины Кранаха («Адам и Ева») [55] ценностью в 30 000 руб., 2 картины Гюбер[а] Робера, оцененные в 50 000 руб., портрет мужской, оцененный в 3 000 руб. и много других картин.
В Киеве у частных лиц мною покупались вещи: у гр. Работниковой 4 серебр.[яные] кружки и комод, у инж.[енера] Ицковского несколько ковров украинских, у гр.Розмитальского 2 цветные английские гравюры, у гр. Быстрицкого два куска парчи, большое серебр.[яное] блюдо, у гр. Чигирика в Полтаве несколько ковров украинских, у гр. Воронова, привезшего ковер русский обюссон из Пирятина, серебро, столик старинный у гр. Бартельди, у гр. Фиксман [56] – три золоченых стула, у гр. Ярошецкого – два комодика Л[юдовика]-16, у ксендза в г.Виннице [57] и др.[угих] лиц, фамилии которых я сейчас не помню, ибо они приходили к нам в контору и там называли фамилии мне совершенно незнакомые. Все эти лица выдавали росписки, на которых имеется указание фамилии и точного адреса. Кроме того, адрес и фамилия продавца находятся в моей инвентарной книге. Вообще, повторяю, закупок у частных лиц произведено было мной на сравнительно небольшую сумму из всей суммы заготовки тысяч в 40-45 – на сумму тысяч 6. Остальное все закуплено в госуд.[арственных] предприятиях и учреждениях.
Вспоминаю еще продавцов: инж. Бодунгена в Виннице, там же в Виннице гр. Бойко и гр.Ребельский; в г. Киеве гр. Ф.[аддей] Ф.[аддеевич] Кундеревич [58], В.Шафиров, гр. Асс в Харькове, гр. Левитская в г.Киеве, гр. А.Кример [59] в Киеве, там же инж. Тульчинский.
Многие фамилии продавцов я сейчас забыл, но решительно все они записаны в моей настольной инвентарной книге, с указанием их точного адреса.
Поездки мои с Комиссией по музеям Украины продолжались в течении 1 месяца с лишним. Первый отбор вещей мы произвели в Харьковском музее [60], где отобрали лучшие рисунки заграничных мастеров, а также гравюры мастера 16-го века Дюрера, около 60 штук. После этого мы с Комиссией выехали в Сумы [61], где тоже произвели отбор вещей, годных для экспорта. В Сумах вещей оказалось на небольшую сумму. Я забыл еще сказать, что в г.Харькове в экспортном отделе, где давались инструкции, как производить отбор вещей, этим делом ведал т.[Юлий Михайлович [62]] Газенпуд. Последний для этой цели вызвал не меня, а т.Глазунова из Ленинграда. Я же был в это время в Харькове случайно, так как по соглашению с Харьковской конторой решено было сделать пробную публикацию о закупке Госторгом старинных вещей в г.Харькове, и я приехал туда после публикации на несколько дней для закупки. С Глазуновым я встретился в г.Харькове на улице, а затем мы пошли в контору. Т.Глазунов просил и меня включить в эту комиссию, так как я знаю содержание украинских музеев и могу указать, во-первых, те музеи, где имеются вещи, годные для экспорта, дабы не совершать излишних поездок по провинциальным городам, а с другой стороны, быть полезным для определения того, является ли данная вещь действительно подлинной, а не поддельной, так как такое определение является во многих случаях чрезвычайно трудным, и возможны ошибки. Перед поездкой в музей т.Газенпуд информировал нас о том, что решение правительства о выделении из музеев лучших вещей именно на сумму 400 000 является непоколебимым, а потому мы должны быть непоколебимы в вопросе об отборе вещей на эту именно сумму и притом лучших. Т.Глазунов при этом спросил, как же быть в отношении исторических ценностей, и получил ответ от т.Газенпуда, что и таковых не следует жалеть, а обязательно помещать в списки, так как сумма вещей на 400 000 является обязательной.
В дальнейшем председателем Комиссии т.Дубровским нам вменено было в обязанность при составлении списков отобранных вещей перед нашей подписью обязательно вписывать фразу: “В данном музее никаких других годных для экспорта вещей не имеется “.
Я еще забыл упомянуть о том, что когда в Харькове в помещении Госторга т.Глазунов стал настаивать на том, чтобы вместе с комиссией по отбору вещей поехал бы и я как лицо, знающее содержание украинских музеев, то я, имея задание от фирмы “Антиквариат” по закупке вещей лишь на частном рынке и понимая, что такая поездка отнимет у меня очень много времени, между тем как я был принят на службу на пробные 3 месяца с тем, что если закупка окажется подходящей и при том ежемесячно будет производиться на значительную сумму, стал упорно от этой поездки отказываться, так как это несомненно должно было отразиться на количестве частн.[ых] закупок. Ввиду того, что Глазунов упорно настаивал и требовал этого, я вынужден был согласиться, но только поставил условием, чтобы Глазуновым было затребовано из Москвы (контора “Антиквариат” находилась тогда в Москве) разрешение на такую мою поездку с указанием, что я вынужден буду на значит.[ельное] время прекратить скупку вещей на частном рынке. Действительно, по приезде нашем в г.Киев т.Глазунов показал мне письмо директора “Антиквариата” Гинзбурга, в котором последний предписывал мне поездку мою совместно с комиссией.
После Сум мы выехали в б.[ывшее] имение Наталиевку, где хранились в одном из домов вещи б.[ывшие] Харитоненко и устроен музей. В Наталиевке имеется и построенная Харитоненко церковь-музей. В доме б.[ывшем] Харитоненко вещи оказались новейшего производства, и мы их в списки не внесли. В церкви же той же Наталиевки имелось большое количество очень старинных икон, начиная с 11 века. Ввиду того, что в то еще время не имелось точной инструкции относительно того, имеют ли сбыт за границей наши старин.[ные] иконы, мы решили отобрать не все иконы, а лишь небольшую часть, а именно 6 или 7 штук, что нами и было исполнено. После этого мы выехали в г.Полтаву [63], где имеется два музея – исторический и картинная галлерея. В первом из них мы отобрали часть украинских ковров с европейским подражательным рисунком как наиболее ходкий материал для заграничного рынка, 2 серебр.[яные] кружки старинные и золотой клад – раскопки, которые очень ценятся на заграничном рынке. Если я не ошибаюсь, раскопки мы оценили в 3 000 руб. Необходимо упомянуть, что т.Глазуновым еще в г.Харькове было [объявлено], что оценку вещей он будет производить минимальную с тем, что в г.Ленинграде, куда вещи будут направлены, соберется комиссия, которая все эти вещи переоценит.
В картинной галлерее г.Полтавы вся выставленная коллекция картин, мебели и бронзы оказалась невысокой ценности и абсолютно непригодной для экспорта. Нами занесены были в списки лишь 2 картины. После этого комиссия выехала через Киев в г.Чернигов [64], где сосредоточены, главным образом, украинские ценности и имеется громадный музей [65].
Директором там состоит т.Вайнштейн [66], который очень волновался и нервничал при осмотре нами музея. В этом музее мы отобрали вещей на небольшую сумму, так как вещей, имеющих спрос на заграничном рынке, оказалось здесь немного. Из картин мы отметили лишь 1 портрет, затем один столик 18 века, затем мы отметили 3 персидских ковра рваных, но ценных и старинных, а также 2 десятка старинных церковных риз. Всего там отмечено было нами вещей на сумму тысячи 3. При занесении вещей в списки т.Вайнштейн очень волновался и все время говорил, что все равно он сделает так, что Исполком вещи эти не выдаст. Мы же указали ему на то, что мы исполняем лишь возложенную на нас обязанность указать и занести в списки то, что может быть по условиям времени продано на заграничном рынке, т.е. входит в список вещей заграничного требования, а решение же вопроса о взятии или оставлении этих вещей в музее нам не принадлежит. Из Чернигова мы вернулись в Киев, где приступили к осмотру Киевских музеев, где валютных вещей оказалось на наибольшую сумму. В Киеве председателем комиссии был т.Дубровский, чередовавшийся с профес. Зуммером в наших поездках.
Примітки
53. Антонов Дмитро Юхимович (нар. 11 січня 1874, Москва) – маляр, музейник. Завідував художнім відділом Волинського науково-дослідного музею в Житомирі (Наука и научные работники СССР. Часть VІ: Без Москвы и Ленинграда. Ленинград, 1928. С. 12).
54. Жук Борис. Советские археологические музеи и их руководители // Вестник Института по изучению СССР. [Том] 1 (18). 1956. Январь-март. С. 88.
55. Гиляров С. Проф. Новознайдений твір Кранаха в Музеї Мистецтва Всеукраїнської Академії Наук. К., Видання Музею,1929 (помилково: 1919). 22 с.: іл. 500 прим.; [Гіляров С.]. Культура й мистецтво: Культурно-мистецька хроніка: Нові придбання музею мистецтва УАН // Пролетарська Правда. 1928. 14 червня. № 136 (2048). С. 4 (Авторство встановлюється на підставі свідчення: Гиляров С. Новознайдений твір Кранаха. С. 4); Чаговец Вс. Как иногда находят золото // Вечерний Киев. 1929. 3 января. № 2 (576). С. 3; Его же. Сокровища в сорных ямах // Красная газета. Веч. вып. 1929. 16 января. № 14 (2042); Культура й мистецтво: В Академії Наук: "Адам з Євою" // Пролетарська Правда. 1929. 16 січня. № 13 (2227). С. 6.
56. Фіксман Григорій Давидович – київський антиквар (ЦДАГО України. Ф. 263. Оп. 1. № 43786 ФП / кор. 632. Арк. 14).
57. Жук Б. Советские археологические музеи и их руководители. С. 91.
58. Перед революцією разом із братами Лукою та Віктором Тадейовичами володів будинком ч. 8 по Софійській вулиці, де й мешкав (Адресная и справочная книга «Весь Киев» на 1911 г. К.: С.М.Богуславский, 1911. Адресный указатель. Стлб. 359). Тут зберігалась колекція англійських, французьких і російських гравюр (історичні теми, жанр і портрети). У бібліотеці були розділи: мистецтво, археологія, нумізматика, масонство, французькі книжки ХVІІІ ст. (Шуманский Е.А. Справочная книга для русских библиофилов и коллекционеров. С. 55).
Атракцією збірки Кундеревича були два олійні портрети роботи Шевченка. Від Василя Горленка (Киевская старина. Том VI. 1888. С. 82) він набув олійний портрет Маєвської (1843) та один з його автопортретів (у чорному кашкеті; щоправда, вважається сумнівним) часів Аральської експедиції. Цей автопортрет Всеукраїнський історичний музей Т.Шевченка придбав потім на кошти Київського губвиконкому (Шевченко Т. ПЗТ. Том 8: Малярські твори / Репродукції; Коментарій акад. О.П.Новицького. [К.:] ДВУ, 1932. С. 50, 103, 177; Шевченко Т. ПЗТ в 10 томах. Том 7. Кн. 1. К., 1961. С. 31. № 79; Том 8. К., 1963. С. 68. № 193).
У зізнаннях аґента Ґосторґа С.К.Глеваського-Ґольдфарба від 15 березня 1930 Т.Кундеревича названо серед осіб, хто продавав йому окремі речі (ЦДАГО України. Ф. 263. Оп. 1. № 54059 ФП / кор. 1219. Арк. 34; Пам'ятки України. 2001. Ч. 4 (133). С. 92-109). Помер 1932, похований на київському Лук'янівському кладовищі (Проценко Людмила Андріївна, Костенко Юрій. Лук'янівське цивільне кладовище: Путівник. [К., 1998.] С. 20). Кундеревич Лука Тадейович (1861-1937) – старшина Київського купецького зібрання, гласний міської думи, 1906-08 член (1909-10 голова) комітету міської публічної бібліотеки (див.: Літопис Національної парламентської бібліотеки України. Ч. І. К., 1996. С. 111).
59. Кріммер Абрам Наумович. Жив на Михайлівському провулкові, 3, пом. 20. З Києва виїхав 1930 (ЦДАГО України. Ф. 263. Оп. 1. № 47657 ФП / кор. 840. Арк. 7).
60. Щепотьєва Марія Олександрівна (16 лютого 1893, Полтава – 5 січня 1974, Рассказово Тамбовської обл., Росія). Харківський музей українського мистецтва // Український музей. Зб. 1. К., 1927. С. 236-238.
61. Див.: Онацький Никанор Харитонович (21 грудня 1874, хут. Хоменки Гадяцького пов. – 23 листопада 1927). Сумський художньо-історичний музей // Український музей. Зб. 1. К., 1927. С. 238-241. Пор.: Граб В.І. Шлях у безсмертя // Репресоване краєзнавство (20-30-і роки). К.: Рідний край, 1991. С. 251-254; Його ж. Покликання служити людям // Реабілітовані історією. К.: Полтава: Рідний край, 1992. С. 89-93.
62. ЦДАГО України. Ф. 263. Оп. 1. № 54059 ФП / кор. 1219. Арк. 124.
63. Калениченко Л. Полтавський музей // Україна. 1944. № 1. С. 36; Жук Б. Советские археологические музеи и их руководители. С. 91-92.
64. Див.: Справа об"єднання музеїв м.Чернігова // Наше минуле. К., 1919. Січень-квітень. Ч. 1-2. С. 183; Чернігівський "Народній Музей" // Там само; Чернігівське Єпархіяльне Древнехранилище // Там само.
65. Див.: Вайнштейн М. Чернігівський державний музей // Український музей. Зб. 1. К., 1927. С. 250-251. У Прилуцькому округовому музеї переховувався знаменитий Сокиренський вертеп, переданий згодом до київського Театрального музею (Звіт, 1926-1929 / ВУАН; Театральний музей. К., 1930. С. 8).
66. Вайнштейн Марко Григорович (нар. 20 серпня 1894, Конотоп) – музейник. Ставав на захист православних церков. Голова Спілки безвірників Чернігівщини Щербатов звинуватив його "в прикритті релігії охороною пам"яток". 5 квітня 1931 безуспішно протестував проти намірів "Металлолома" утилізувати церковні дзвони. Завідував реставраційною майстернею Всеукраїнського музейного містечка. У штатному розкладі ВМГ (Києво-Печерська Лавра), датованому 15 квітня 1933, значиться як науковець першої категорії Музею історії релігії зі ставкою 250 карб. (Гришин Ан. Відомості про співробітників. С. 50). Тв.: Вайнштейн М. Чернігівський державний музей // Український музей. Зб. 1. К., 1927. С. 250-251. Дж.: Наука и научные работники СССР. Часть VІ: Без Москвы и Ленинграда. Ленинград, 1928. С. 54; Нестуля О.О. Доля церковної старовини в Україні, 1917-1941 рр. Ч. 2. К., 1995. С. 17-18, 85, 129. Фото: Віра. Bayonne, NJ, USA. 2003. Квітень-червень. Ч. 2 (110). С. 19.